Что стоит за объявлением о сборке Chery на УАЗе?

Вчера появилось сообщение о том, что китайская компания Chery Automobile планирует разместить производство своих автомобилей на мощностях Ульяновского автозавода (входит в состав Sollers). Такой проект упоминался в переговорах Владимира Путина с председателем КНР Си Цзиньпинем в Китае в день открытия Олимпиады. ТАСС сообщил, что партнёрство «включает в себя не только производство автомобилей, но и развитие новых технологий в области электротранспорта, перспективных модулей и материалов для автопрома». Что такое «перспективные модули» — не уточнялось, поэтому остановимся на автопроизводстве.

Известно, что УАЗ давно ищет стратегического партнёра. Особенно острой проблема стала после неудачи с запуском совместного предприятия с Isuzu: партнёры планировали освоить производство в Ульяновске внедорожника Isuzu MU-X и нового лёгкого грузовика УАЗ Сити на агрегатах японской фирмы. Но что-то пошло не так. А вариант со сборкой электровнедорожников MWM Spartan, кажется, всерьёз не рассматривался никем, кроме журналистов, об этом написавших.

Возможное сотрудничество с Chery выглядит соломинкой для медленно и печально умирающего УАЗа. И очень неожиданной соломинкой: представители Chery несколько лет подряд намекали на желание организовать собственное производство, в том числе и электромобилей. А тут вдруг УАЗ…

Но это «вдруг» подозрительно удачно совместилось с переговорами двух глав государств. Переговорами, в которых Владимиру Путину критически важно было показать успешность сотрудничества с КНР, в пику кризису в отношениях с Западом. И формально эта успешность продемонстрирована: подписано множество межправительственных и коммерческих соглашений, например, о продаже российского природного газа по «дальневосточному» маршруту и новых условиях поставок нефти в Китай. Проект Соллерса и Chery находится где-то в самом низу этого списка, но он тоже лёг в копилочку «элементов дружбы». Мелочь, а приятно.

Приятно не только российской стороне, но и фирме Chery. Фирме, которую можно заносить в книгу рекордов по количеству объявленных проектов сотрудничества с иностранцами. Смешно, да — но в мире осталось не так много стран, в которых Chery не хотела либо завод построить, либо заказать кому-то сборку своих машин. В абсолютном большинстве такие заявления не развивались дальше презентаций — но этого и не требовалось! Дело в том, что ни к чему не обязывающие протоколы о намерениях — отличная и почти бесплатная реклама, и китайцы чаще других пользуются этой возможностью. На их репутации несбывшиеся проекты никак не сказываются плюс это поднимает «внутриполитическое» реноме фирмы. Дело в том, что китайское правительство поощряет экспорт автомобилей, компенсируя часть затрат. Даже простое экспортное намерение подчёркивает: фирма следует мудрым заветам КПК. Это важно время от времени обозначать даже такой государственной компании, как Chery Automobile. Электромобилей с недавних пор это тоже касается.

Ещё одна реминисценция: в 2015 году с большой помпой КАМАЗ заключил соглашение с китайской фирмой Hawtai. Не будем пафосно спрашивать: ну и где «Хавтаи» российской сборки? Просто констатируем: в 2015 году, на пике посткрымских международных санкций, руководство РФ тоже всячески искало поддержки в Китае.

В России Chery имеет богатый список сиюминутных контрактов.

Напомним: некоторое время тому назад автомобили Chery производили на калининградском Автоторе. Но сейчас все продаваемые в РФ машины – импортные, сборка в Калининграде прекращена. А ещё раньше Chery собирались в Новосибирске на заводе Трансервис (2005-2006 годы), на том же Автоторе (да, с Калиниградом было два проекта с разницей в 10 лет), на ТагАЗе и Дервейсе. Во всех случаях речь шла о контрактной сборке. Только с Трансервисом планировалось совместное предприятие, но оно так и не заработало. По мнению участников того проекта, китайцы и не собирались входить в капитал Новосибирского автозавода, предпочтя менее рисковый путь контрактной сборки на Автоторе.

Во всех перечисленных начинаниях прослеживается общий признак: китайская сторона никогда не работала в равном партнёрстве с нашим бизнесом. Либо сборка по заказу, либо продажа машинокомплектов. Сей принцип проецируется и на все прочие китайские фирмы; они либо самостоятельно организуют производства, либо ограничиваются контрактными взаимоотношениями без разделения финансовых рисков. Пример БелДжи непоказателен: это не Россия и мы понятия не имеем, каковы неформальные преференции, полученные китайцами от Лукашенко.

Учитывая это, партнёрство с «Соллерсом» кажется маловероятным. Ну, просто в свете имеющихся аналогий. Кажется, нам что-то недоговаривают или искажают картину. Мы побеседовали с одним специалистом по китайскому автопрому, непубличным (он попросил не называть его), но очень авторитетным. Вот его комментарий:

— Все совместные проекты с китайцами у нас не будут работать. У нас разный менталитет, разные подходы к организации бизнеса. Или китайцы сами собирают и продают, или наши закупают «киты» и сами двигаются. Среднее мне не представляется реальным. Если только продажа услуги «льгота под ключ».

Судя по разнонаправленности заявленных форм сотрудничества, стороны сами толком не определились, чем могут быть друг другу полезны. Возможно всякое, вплоть до «перспективных модулей». Но вот с совместным автопроизводством не очень вырисовывается. Во многом ещё и потому, что на УАЗе организовать сборку автомобилей Chery очень сложно. Невероятно, безумно сложно.

Во-первых, сборочные конвейеры УАЗа в их нынешнем состоянии для сборки нерамных машин не подходят. Тот, на котором делают «буханки», не пригоден вовсе, а тот, что ориентирован на Патриот и Профи, потребует серьёзной переделки. Расхожей стала фраза о том, что на УАЗе проще всё снести и построить новый завод, нежели модернизировать старый. И это правда: универсальным остаётся только окрасочный комплекс, а сварочное оборудование и штамповку в любом случае придётся привозить из Китая.

Во-вторых, любая модернизация УАЗа неизбежно связана с остановкой производства нынешних моделей. Которые хоть и теряют спрос, но некоторе деньги «Соллерсу» приносят. И резерв этот ещё не исчерпан. УАЗ в нынешнем виде способен протянуть лет пять-шесть, показывая определённую рентабельность и давая работу почти 10 000 человек. Одномоментная остановка его на реконструкцию — это гарантированное прощание с привычными «УАЗиками» и небольшой социальный коллапс. На это могла бы пойти китайская сторона в ранге нового владельца завода, но «Соллерс» столь резкие шаги делать точно не будет. Не простят.

Вероятно, возможен третий путь, типа формальной отвёрточной сборки китайских моделей в отдельном цехе, как это сделала Isuzu. Однако ввозить готовые кузова нерентабельно, если только переходный период «отвёртки» не вписан в СПИК. Что там в СПИКе у «Соллерса» — мы не знаем, это закрытый документ. Но если проект с Chery получит высокоуровневую поддержку, то Минпромторг возьмёт под козырёк и обеспечит нужные преференции. Пожалуй, новый СПИК — наиболее реальный путь взаимодействия Chery и УАЗа, если речь пойдёт об электромобилях. Но почти невероятно предполагать, что отдельный специнвестконтракт может быть заключён под автомобили с ДВС. Хотя бы потому, что существующие требования по локализации для Chery невыполнимы заведомо.

Итожим: обсуждаемый альянс пока выглядит неестественным, нелогичным. Как анонсированное некогда слияние УАЗа и КАМАЗа: круто, но непонятно зачем. Но как сообщают информагентства, «определиться с конкретными параметрами совместного проекта стороны планируют к середине 2022 года».

Главное — прокукарекать, а там хоть не рассветай.