Постсоветский автопром в конце 90-х, или Армянский Гамлет

Привет, друзья. Мы решили немного разбавить автомобильные новости рубрикой, название для которой пока не придумали. Такие материалы будут тут периодически появляться. Какой-то конкретной тематики нет, просто короткие посты о том, что интересно автору. Посмотрим, как пойдет.

Весна 1997 года. Я приехал в Ереван, на Ереванский автозавод, который тогда хоть и находился в глубокой финансовой заднице, но все-таки надеялся выкарабкаться за счет заказов из России на новую-старую модель ЕрАЗ-3730. Которую разработали еще в 70-х годах.

Завод стоял: не было возможности подогревать воду для промышленного использования, она банально замерзала. Электричество подавалось только для освещения и каких-то тактических нужд. Вообще Армения тогда еще не оправилась от войн и кризисов, еще не полностью перезапустили АЭС и в стране очень чувствовалась гордая нищета. Ну то есть армяне перед гостем старались выглядеть настоящими щедрыми кавказцами, но видно было, как это им непросто дается. Даже в лучшем отеле Еревана не было горячей воды.

Директор завода с классическим именем Гамлет Степанович принял меня… ну, не знаю… как генсека ООН, президента США и казначея Всемирного валютного фонда вместе взятых. К ним вообще нечасто приезжали гости из России, до меня там был только один журналист, насколько я знаю, Саша Солнцев (он меня заочно с Гамлетом и познакомил). Я понял, почему такая честь: ЕрАЗу как воздух нужен был сбыт в России, в Армении денег у перевозчиков на новые машины не было. Но машину ЕрАЗ-3730 у нас мало кто знал. И Гамлет надеялся, что при моем участии узнают.

Признаться, от производства осталось впечатление большого армянского гаража или автобазы. Безлюдно, тихо, конвейер стоит, повсюду какие-то кузовные заготовки валяются, по преимуществу ржавые. Видел даже несколько недособранных ЕрАЗ-762, хотя на тот момент завод окончательно перешел на новую модель.

Плохо помню подробности разговора с главным конструктором, вообще завод вспоминается какими-то грубыми мазками. А вот потом…

Потом мне дали покататься на ЕрАЗике! У директора был такой презентационный экземпляр, оформленный в соответствии с национальными представлениями о прекрасном. Улучшенная панель приборов, волговский мотор на 100 л.с. (обычные ЕрАзики комплектовались более слабыми дефорсированными двигателями). В салоне — ковры! А на «торпедо» гордо возвышалась эмблема Кадиллака. Которая ехидно перекликалась с эмблемой от BMW, приклеенной на руль.
Машина ехала, кстати, довольно неплохо, но подробностей я, конечно, уже не помню. Мы немного покатались по Еревану, подивились отменной плавности хода (видимо, УАЗовские рессоры на этой машине заменили на что-то более благородное и малолистовое), потом вернулись на завод.

А потом на директорской «Волге» поехали на Севан.
 
На некогда всесоюзном курорте было совсем пустынно. Но один работающий ресторан нашелся, там поели только что выловленного сига и порассуждали о дружбе народов. Гамлет Степанович несколько раз спрашивал: вот скажи, что мне взять, новую «Волгу» или подержанную Ауди, а? Слушай, мне «Волгу» Пугин сделает — вах! — отлично сделает! Но Ауди это же Ауди, да?

Напомню: Николай Пугин тогда был директором ГАЗа, который поставлял на ЕрАЗ двигатели и кое-какие комплектующие. Коллега фактически. Но был еще один коллега, на которого директор ЕрАЗа возлагал большие надежды. Это приснопамятный Рубен Асатрян, старый приятель Гамлета, который из Минпрома Армении уехал в Москву руководить АЗЛК. Гамлет Степанович сказал по секрету: мы с Рубеном договорились собирать у нас в Армении «Москвичи»-пикапы, вот, ждем договор.

Вернулись в Ереван затемно.

А потом Гамлет Степанович приехал в Москву и позвонил. Мобильника тогда не было, поэтому он, не застав меня, оставил несколько сообщений на автоответчике: Сережа, перезвони мне. И все, ни номера, ни адреса)

В 2002 году ЕрАЗ обанкротился и прекратил свое существование. Гамлет Степанович, по слухам, уехал в Россию, в подмосковный город Щелково, где открыл что-то типа магазина автозапчастей. Как-то в «Одноклассниках» я отыскал его сына, написал, попросив помочь связаться с отцом, но он мне не ответил.